Бизнес-модель для "начальника транспортного цеха"
Россию ждет нищета, если промышленная автоматизация будет в загоне
На днях в Бельгии завершилась международная конференция Emerson Global Users Exchange 2016, посвященная «получению максимальной выгоды от инвестиций». Участники обсуждали решения и перспективы автоматизации промышленных предприятий, полагая, что именно в этом настоящий и будущий успех Запада. Приведем некоторые выводы, которые нашли отражения в публикациях:
«…По настоящему социальным может быть государство с высочайшим уровнем автоматизированной индустрии».
«…Неустойчивый спрос на товары в государствах с высоким уровнем промышленной автоматизации не приводит к социальным катаклизмам, поскольку снижение объемов производства не коррелирует с сокращениями рабочих мест. Роботам и автоматам не нужно платить зарплаты».
«…Чем выше уровень промышленной автоматизации, тем крепче национальная валюта».
Короче говоря, если хотите жить богато, — автоматизируйтесь. Конечно, для этого нужны технологии, роботы, станки с ЧПУ, автоматизированные линии и т. д. и т. п. С другой стороны, львиная доля потребительских товаров непремиального уровня, включая автомобили, компьютеры, бытовую технику, отделочные материалы — то есть то, что потребляет средний класс — выпускается на оборудовании, которое свободно продается на внешних рынках. Даже если и есть ограничения, то имеются лазейки через третьи страны. В реальности табу распространятся только на технологии ВПК, которые считаются вершиной инженерной мысли и научного гения нации.
В этом плане ситуация в России выглядит прямо-таки анекдотично: «оборонка» у нас находится на достойном мировом уровне, чего не скажешь о гражданской индустрии. Если бы наше государство относилось к классическим третьим странам, то дело обстояло бы с точностью до наоборот. Обзор специальной литературы показал, что отечественные проблемы промышленной автоматизации заключаются в отсутствии здравого государственного подхода.
Нынешняя правительственная политика представляет собой, по сути, бессистемное «затыкание дыр» по товарным позициям в рамках импортозамещения. Приведем наглядный пример. В Самарской области построили завод по производству автокомпонентов. Инвестиции (деньги, оборудование и системы управления) пришли из немецкой корпорации Edscha, при этом продукция предназначается для альянса АвтоВАЗ-Renault-Nissan. Из нашего здесь — дешевая рабочая сила. При этом никто не просчитывал возможность модернизации уже имеющихся российских предприятий автокомпонентов, закрытых, по сути, из-за неэффективности управления.
В этой связи Денис Савенков, директор «ЧТПЗ — Центр информационных технологий», отметил ряд укоренившихся представлений доморощенной деловой элиты на национальную экономику. В частности, многие местные бизнесмены рассуждают, что «мы так глубоко упали в 90-х, что отстали навсегда от Запада». Или — «у нас производить дешево, это наше ключевое преимущество на долгие годы». Между тем, такой подход, безусловно, является отрицательным фактором для промышленной автоматизации. Как следствие, мы сталкиваемся с глобальным и чрезвычайно опасным вызовом, возникшим из-за начавшейся на Западе «новой промышленной революции».
Самая главная проблема российской экономики, по мнению европейских экспертов, вызвана не столько технологически отсталым оборудованием (хотя и это имеет место), столько отсутствием необходимой компетенции у предпринимателей и чиновников всех уровней и их нежеланием что-либо менять. Для них дело обстоит так: рабочие стоят очень дешево, значит, внедрение систем автоматизации предприятий может не окупиться.
«В России повсеместно применяются устаревшие бизнес-модели, — рассказывает немецкий инженер Вальтер Рид, который некоторое время работал в нашей стране. — Количество кладовщиков, сметчиков, диспетчеров, бригадиров, начальников участков, цехов и производств зашкаливает за все разумные рамки. Но все эти „важные“ люди, которые весь день носятся по цехам, ежеминутно кому-то звонят и бранят до хрипоты подчиненных, ничего не производят, хотя получают несоизмеримо большие зарплаты, чем рабочие».
И в самом деле, у нас чаще всего осуществляется «производство с издержками». Заказы от клиентов поступают в финотдел, в производственно-диспетчерский отдел, в материально-техническое снабжение, а в цеха отправляют разнарядки, которые затем многократно «утрясаются». В конечном счете, техпроцесс идет в ручном режиме и усложняется человеческим фактором. Налицо — техническое ретроградство.
Но так было не всегда. Если взять нашу историю промышленной автоматизации, то корни её уходят в 1962 год, когда Абрам Соломонович Родов внедрил на НЭВЗе (Новочеркасск) легендарную систему непрерывного оперативно-производственного планирования, которая воедино связала между собой работу всех цехов. Вскоре по «системе Родова» заработал весь Советский Союз. Это было время наивысшего роста отечественного ВВП.
С 1964 году ученые под управлением академика В.М. Глушкова начали разработку концептуальной «Автоматизированной системы управления предприятием» (АСУП). Этим чрезвычайно важным делом занимался Государственный комитет по науке. Работы курировал лично Дмитрий Фёдорович Устинов, руководитель советского ВПК. К лету 1984 г. на самых крупных заводах было создано порядка 6900 АСУ. Все они были объедены в единую сеть, которой управлял 21 опорный вычислительный центр. Кстати, цифровой обмен данными между городами Москва, Рига, Киев, Ташкент и Томск начался в декабре 1978 года.
При Горбачеве многие «красные директора», получив самостоятельность, граничащую с вседозволенностью, стали потихоньку закрывать заводские вычислительные центры, являющие основой АСУП. Делалось это в рамках политики псевдорыночных преобразований, якобы для сокращения издержек. В реальности ликвидация автоматизированного учета — одной из базовых функций — открывала беспрецедентные возможности для коррупции.
После развала Советского Союза национальная промышленная автоматизация окончательно деградировала. Но в начале 21 века выяснилось, что без АСУП очень трудно конкурировать в рыночном пространстве. В то же время отсутствие государственного подхода в этой области самым негативным образом отразилось на российской экономике. Сегодня на отечественных предприятиях можно встретить различные «импортные» системы управления, чаще всего, на базе американской ERP, которая стала «притчей во языцех» для наших программистов.
Между тем, в отличие от российского «производства с издержками», в развитых странах упор делают на «быстрое производство под заказ». Речь идет о массовой кастомизации, позволяющей уйти от издержек.
Выглядит это так. Задание об объеме и ассортименте требуемой продукции поступает от клиентов сначала на сборочный конвейер. Именно там верстается план по деталям и сборочным единицам, который становится заданием для цехов механической обработки, где в свою очередь готовят задание для подготовительного производства, а те — для складов и поставщиков. Параллельно планово-диспетчерский отдел осуществляет общее сетевое планирование. В итоге каждый рабочий четко знает, что и когда согласно электронному предписанию он должен сделать, а заготовками, инструментами, вспомогательными материалами и готовыми изделиями занимаются сотрудники заводской логистики — тоже строго по плану. Контроль качества производит само обрабатывающее оборудование. Конечно, закладывается время на непредвиденные обстоятельства, но и здесь в пределах регламента. В результате отпадает необходимость в армии начальников и технических сотрудников.
Повторно отметим, что многие готовые программные софты «Made in America» не прижились и вряд ли приживутся на российских предприятиях. К примеру, в Японии была разработана своя система автоматизированного управления промышленным предприятием, которая учитывала специфику и ментальность местных жителей. Затем через тиражирование и семинары «японская АСУП» была повсеместно внедрена на национальных предприятиях. Эффект оказался ошеломляющий. У них, кстати, как и у нас, «чисто американские продукты» оказались неуспешными, несмотря на «навязывание лучшими в мире специалистами». Напомним, что и в России имеется отличный опыт массового внедрения отечественного продукта — «системы Родова» и АСУП Глушкова.
Иными словами, без своих современных систем автоматизированного управления, разработанных по отраслевому принципу и по концепции «быстрого производства под заказ», России не суждено будет совершить качественный рывок. Хотя это не так уж затратно. Во всяком случае, не дороже футбольного чемпионата 2018 года. Тем более что у нас есть все необходимое для реализации проекта «национальной АСУП 21 века» — и значительный опыт, и научный задел, и профессиональные кадры.
Александр Ситников