Нефть: дефицит или изобилие?
Нефть по 30? Нефть по 20? Нефть по 50? Такие вопросы постоянно сыплются на читателя или телезрителя из всех глобальных и российских СМИ, которые обсуждают вопрос снабжения мирового рынка энергоносителями и все перипетии добычи, транспортировки и продажи основных мировых энергоносителей: нефти, газа и каменного угля.
Да, всё именно так. По состоянию на 2015 год эти три энергоносителя: нефть, природный газ и каменный уголь по-прежнему занимают не просто "львиную", но и подавляющую долю в мировом энергобалансе, составляя 87% потреблённой человечеством первичной энергии.
Оставшиеся 13% тоже дают нам весьма мало надежды на скорую замену энергии нефти, угля и природного газа, так как состоят в основном из атомной энергии (5%) и гидроэнергетики (6%), а на долю "модных" ветряных или солнечных источников энергии приходится всего лишь около 2% мирового производства первичной энергии.
Таким образом, все заклинания политиков и экологов о том, что "новая, бесконечная, доступная и возобновляемая энергия" вскоре заменит собой старые, неудобные и неэкологичные уголь, нефть и природный газ, так и остались разговорами: несмотря на быстрый рост установленной мощности ветряков и солнечных панелей, несмотря на то, что некоторые европейские страны добились весомой доли возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в своём энергобалансе, внедрение ВИЭ выявило и массу проблем. Ветряки и солнечные батареи оказались достаточно дорогим удовольствием, которое могут позволить себе лишь богатые страны. Выработка ими электроэнергии оказалась ненадёжной либо же сопряжённой с труднорешаемой проблемой аккумуляции гигантских объёмов транспортного, промышленного и бытового потребления электричества, а "быстрый" и уже практически двадцатилетний рост установленной мощности ветряков и солнечных батарей привёл всё человечество лишь к тем самым 2% мирового производства энергии, которое и приходится на долю ВИЭ — ветряков и солнечных батарей. "Электромобильчики" так и остаются несбыточной мечтой или же игрушкой для очень обеспеченных людей.
Безусловно, дальнейший рост использования ВИЭ практически запрограммирован политикой развитых стран Евросоюза и США. Кроме того, развивающиеся страны: такие, как Китай и Индия, — тоже развернули масштабные программы по установке и использованию ВИЭ. Однако и через 20 лет "развёртка" мирового потребления энергии будет схожа с нынешней: большую часть потреблённой энергии, просто в силу инерции любой технологической сферы, по-прежнему дадут каменный уголь, нефть и природный газ.
Почему же сейчас цена на нефть находится на столь низких локальных уровнях, которых не было с начала 2000-х годов? Что, в мире оказалось внезапно много дешёвой и доступной нефти? Или же это падение цен — результат некоего сговора, имеющего своей целью разорение нефтедобывающих стран? Нет, реальный ответ лежит достаточно далеко от этих простых, но неверных ответов.
За десятилетие 2005-2015 годов, при стабильно высоких ценах на "чёрное золото", в нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую отрасль, как и в отрасли добычи и транспортировки природного газа и каменного угля, пришли громадные инвестиции. Эти инвестиции, исчисляемые, в масштабах планеты, триллионами долларов, вызвали настоящий технологический бум в нефтедобыче: высокая цена на углеводороды позволяла окупать риски по разведке, освоению и эксплуатации дорогих, удалённых и "капризных" месторождений, которые ещё в конце 1990-х годов казались совершенно неперспективными. Условно говоря, когда нефть стоила 100 долларов за баррель, это позволяло осваивать месторождения нефти с себестоимостью "чёрного золота" в 80 долларов за баррель (и получать там 25% рентабельности), но это же и давало сверхприбыль на каком-то старом советском месторождении в Тюменской области, где себестоимость добычи составляла 20 долларов (рентабельность, соответственно, зашкаливала за 400%).
Старые нефтедобывающие страны при такой рыночной конъюнктуре буквально "купались" в долларовом дожде, одновременно особо не задумываясь о том, что "новая" нефть, которая понемногу, год за годом заменяла в их структуре запасов нефть старых месторождений, стоит гораздо дороже, чем нефть, открытая и освоенная ими в 1970-х или 1980-х годах. Кроме того, нефтедобывающие страны и нефтяные компании переоценили "запас прочности" мирового рынка нефти: как оказалось, мировая экономика с трудом выдерживает нефть за 140, 100 или даже в 70 долларов/баррель — такая высокая цена нефти и связанных с нею углеводородов вызвала замедление и остановку промышленного роста практически везде в мире и отказ населения от интенсивного использования нефти и нефтепродуктов. Везде, где только было возможно, люди пересели с личных автомобилей на поезда, автобусы или трамваи, которые нефть потребляют в меньшей степени или не потребляют вовсе.
Мировая экономика по факту не смогла приспособиться к высоким ценам на нефть. То, что для России, Саудовской Аравии или ОАЭ было "золотым ливнем", обрушившимся на их нефтедобывающие экономики, для других стран стало жестоким налогом на конечное потребление, когда вместо массы конечных потребительских вещей: автомобилей, телефонов, стиральных машин или холодильников, — люди в странах-потребителях нефти вынужденно оплачивали высокую цену нефти для работы этих самых "экономик потребления".
Результатом десятилетия "дорогой" нефти стало замедление и остановка роста всей мировой экономики — в силу массы объективных ограничений, среди которых углеводородный энергетический фундамент был главным, но не единственным "пределом роста".
Обычным выходом из таких ситуаций всегда была смена одного технологического уклада другим: так, уголь послужил заменой мускульной силы и энергии дров в начале XIX века, нефть вовремя сменила уголь в начале ХХ-го. В 1980-х годах многие футурологи прочили победу энергии атома над уходящим "нефтяным веком", конец которого относили на начало XXI века. Именно такая логика присутствовала в начале эры мирного атома, когда в ядерной энергии мыслился разумный выход из конечности и недолговечности нефтяного изобилия, характерного для ХХ века, "века нефти".
Однако, жизни было угодно внести свои коррективы в приход "атомного века". Классические реакторы на распаде атомов урана и плутония показали свою потенциальную опасность в катастрофах Тримайл-Айленда, Чернобыля и Фукусимы. Поэтому в большинстве стран программы развития ядерной энергетики были либо остановлены, либо радикально замедлены "зелёными". Собственная же политика горе-экологов, основанная на применении ветряков, солнечных батарей и прочих вариантов "чистой энергии природы" тоже оказалась проигрышной. В конце концов, с момента катастрофы Чернобыля, которая произошла в 1986 году, минуло уже 30 лет, но цифры доли "чистой энергетики" говорят сами за себя — на 2% от мирового производства первичной энергии никак не построить "дивный чудный мир". А вот остановленный рост атомной энергетики, которой прочили долю не меньшую, нежели доля нефти (33%) или угля (30%), так и застыл на печальной отметке в 5% — страх перед вышедшим из-под контроля "мирным атомом" оказался сильнее рациональных доводов.
В такой ситуации у мира по-прежнему остаётся надежда лишь на термоядерную энергетику, где тоже, к сожалению, всё не слишком безоблачно — проект создания международного энергетического термоядерного реактора (ИТЕР) оказался в начале 2000-х годов под угрозой закрытия, а его запоздалый пуск в 2010-х ещё раз подтвердил простую истину: создание действующего реактора термоядерного синтеза требует от человечества громадного количества научных и инженерных усилий, для чего нужны как свободные денежные и человеческие ресурсы, так и самый дефицитный ресурс — время.
Как и в случае с ВИЭ, которые и через двадцать лет не станут основой или даже важной составляющей частью общего баланса энергопотребления человечества, как и в случае "сбитой на взлёте" атомной энергетики которую теперь приходится возрождать сверхусилиями проектантов и инженеров, так и в случае проекта ИТЕР — время для своевременного создания альтернативы дорогой нефти, которая неизбежно идёт на смену нефти дешёвой, уже безвозвратно упущено.
В лучшем случае, если даже запуск проекта ИТЕР состоится к середине 2020-х годов, термоядерная энергетика даже к середине XXI века вряд ли сможет занять заметную долю в производстве первичной энергии. По соображениям той же технологической и социальной инерции, которую надо неизбежно учитывать при анализе энергетических проблем современного человечества.
Отсюда следуют все те неприятные факты, которые становятся очевидными при детальном рассмотрении ситуации на рынке "дешёвой" нефти, которая, тем не менее, оказалась неподъёмной для мировой экономики и всё дорожающей в себестоимости для самих производителей нефти. Технологическая революция в энергетике запоздала — и задержится ещё больше, так как ни одна из существующих идей "энергии будущего" не решает проблем человечества так, как их решил уголь в начале XIX века или нефть в начале ХХ-го.
В будущем нефтеэкспортёры, возможно, смогут продать покупателям нефть и за 100 долларов, но это никак не отразится на себестоимости её производства, которая будет неизбежно расти. Нефть находят всё глубже, всё дальше на север и во всё более неудобных породах — как, например, в тех самых "сланцах", о которых столько говорили за последние 10 лет.
Для всех стран, потребляющих нефть, этот энергоноситель будет дорожать, но никакой внятной замены ему не предвидится — пока что слабый прогресс в части аккумуляторных батарей, особенности ветряков и солнечных батарей, опасения по поводу ядерной энергии и сложности в освоении энергии синтеза лёгких ядер не позволяют найти достойную замену "чёрному золоту".
Какое-то время падение добычи и рост себестоимости нефти будут компенсироваться за счёт увеличения добычи природного газа, но ещё в 1980-х годах констатировалось, что доступные ресурсы "голубого золота" тоже не бесконечны, в силу чего речь шла только о "газовой паузе", во время которой нужно было решить вопрос с энергоносителем будущего.
Тогда, в 1980-х, "газовую паузу" мыслили как короткую эпоху, которая может продлиться около 30 лет. Теперь понятно, что доступного газа в мире больше, и его, возможно, хватит ещё лет на тридцать, даже с учётом желаемого роста экономики. Но этот срок уже слишком близок к тем пессимистическим оценкам, которые у нас есть по исчерпанию запасов дешёвой нефти и по развитию альтернативных видов энергии, чтобы надеяться на природный газ как на временный заместитель уходящего "нефтяного века".
А значит, мир снова стоит на пороге мировой войны за ресурсы, которых ему снова не хватает. Новый кризис капитализма, который будет сравним с его кризисом начала ХХ века, приведшим к Первой мировой войне, судя по всему, уже не за горами. Двадцать лет — вот и весь срок нынешнего "нефтегазового" формата человечества в самом оптимистическом варианте.
Алексей Анпилогов