Россия должна извлечь выгоду из деградации украинской науки
Три года с момента победы евромайдана оказались для украинской науки весьма тяжелыми, в ряде случаев – несовместимыми с жизнью. Часть из этих проблем хорошо знакома России, но нынешний Киев вряд ли прислушается к ее советам. Вопрос в другом: можно ли превратить убытки украинской науки в прибыль для науки российской?
Как известно, евромайдан перешел в стадию боевых действий после того, как полиция жестко разогнала палаточный городок, основными обитателями которого были студенты. Это произошло ровно три года назад. В этой связи примечательно недавнее заявление доктора технических наук, члена-корреспондента Академии наук Украины, завотделом Института кибернетики имени Глушкова профессора Николая Кузнецова. Ученый вместе со своим сыном активно поддерживал акции протеста и был одним из живых символов евромайдана, а теперь заявляет следующее:
«Безусловно, это было достойно, но проблема заключалась в том, что за эти три года взгляд на те события несколько изменился. Во-первых, удалось переосмыслить то, что началось со студенческого Майдана, и сейчас, и в течение этих трех лет, произошла некоторая фальсификация. Например, все говорят, что Майдан собрался за то, что избили студентов. На самом деле события происходили несколько другие. Студентов избили для того, чтобы собрался Майдан. И это сейчас мне совершенно очевидно, и не только мне, а многим людям, с которыми я общаюсь. Это был план, по которому должен был осуществиться государственный переворот, чтобы свергнуть Януковича».
Таким образом, заслуженный профессор-кибернетик пришел к выводу, о котором аналитики, не склонные к эмоциональной романтике Майдана, заявляли еще три года назад. Возможно, потому, что даже среди «революционной части» интеллигенции Украины в противостоянии холодильника и телевизора начинает проигрывать последний.
В связи с этим попытаемся ответить на вопрос: что получили и что потеряли ученые, преподаватели, студенты, принявшие активное участие в «революции достоинства». Это вопрос не праздный и для современной России, чья социальная структура, вузовская и научная среда до недавних пор были очень близки к украинским аналогам.
«Поляки выметают всех талантливых людей»
Начнем с официальных данных: сайт Госстата Украины сообщает, что за период с 2013 по 2015 год количество организаций, которые выполняют научные исследования и разработки, упало с 1143 до 978, а количество научных работников – с 69 404 до 63 864 человек. При этом объем выполненных научных и научно-технических работ в фактических ценах за тот же период вырос с 11 781,1 до 12 611 млн гривен, а их удельный вес в ВВП снизился с 0,80 до 0,64%. Данные приведены без учета Крыма и «части зоны АТО», таким образом, невозможно понять – исчезновение более 5000 ученых обусловлено общими проблемами страны или потерей упомянутых регионов.
Меж тем сходная картина снижения показателей описана и в аналитическом материале о «политике урезания»: «В 1991 г. Украина имела довольно приличный научный потенциал, дававший большинству аналитиков основания прогнозировать, что научно-технологическое развитие ее экономики будет проходить значительно быстрее, чем других постсоциалистических стран. В отечественной науке трудились 449,8 тыс. работников основной деятельности и 295 тыс. исследователей. По научному потенциалу Украина была на уровне Франции, Германии и других развитых стран Европы. По наукоемкости ВВП мы также полностью соответствовали европейским стандартам». Бодрое начало с лихвой компенсирует депрессивный финал: «Политика подавления науки и уничтожения научного потенциала Украины, проводившаяся нашей властью в последние годы и фактически заложенная в проект бюджета 2017 г., – это прямое нарушение положений соглашения с ЕС, что может расцениваться как отход от европейских стандартов».
Желающие могут ознакомиться с подробной статистикой, схожей в целом с синхронным пике и российской науки в 90-е годы. Но особенно показателен именно вывод: в весьма корректных формулировках украинские ученые как бы намекают, что «европейский выбор» Украины в реалиях 2017-го призрачней, чем на том уровне, с которого они стартовали в момент кончины УССР. Куда же движется Украина?
Наблюдается активное движение из. То есть вовне – на Запад и Восток. Председатель профсоюза работников НАН Украины Анатолий Широков сообщает, что за 2015–2016 гг. из академии ушло более 16% сотрудников – 6385 человек. Исходу своих ученых на Запад официальный Киев не слишком препятствует. По мнению профлидера, «настоящая катастрофа» происходит в западноукраинских вузах – «там поляки выметают всех талантливых людей в магистратуру или в аспирантуру, стипендии, гранты дают». Не отстает и Германия, куда убыли порядка 25 тысяч научников. «У нас регулярно проходят выставки западных учебных заведений, больше половины – заведения из Польши. Фактически «пылесосят» Украину на наличие хороших мозгов... В 2009 году за границей учились около 21,5 тысячи студентов-украинцев, а в 2015–2016 годах – уже 40–50 тысяч, и, скорее всего, 90% возвращаться назад не собираются», – подтверждает эксперт «Экономического дискуссионного клуба» Игорь Гарбарук.
Россия по числу принятых в вузы украинцев занимает третье место (5 тыс. студентов) после Польши и Германии (15 тыс. и 9 тыс.). Всплеск интереса к зарубежной учебе был зафиксирован в период острой фазы АТО – преподавателей вузов не призывали на фронт, а вот студентов порой собирали прямо по общежитиям. В такой ситуации будущие светила науки предпочли иметь общежитие за пределами украинской границы.
Холодная война
Если Польше дозволяют работать «пылесосом», то восточный вектор сотрудничества украинских исследователей находится под бдительным надзором нынешних властей. И задачу на разрыв связей общего научного пространства с Россией они отрабатывают сполна. Типичным примером является легендарный Физтех: МФТИ еще с советских времен имеет мощное украинское подразделение и готовит талантливых студентов в своих стенах в Долгопрудном. Несмотря на демонстративную аполитичность физико-технической науки, украинский минобр решил победить «государство-агрессора» хотя бы в умах своих абитуриентов. Примут ли их вместо Физтеха лаборатории солидных университетов Европы, как мечтают киевские чиновники, покажет время.
Пример другого категоричного решения – преподаватели вузов Киева, Запорожья и Днепропетровска, посетившие научную конференцию в Крыму среди прочих ученых из 10 стран, поплатятся за это карьерой. Министр образования и науки Лилия Гриневич обещала расследовать вопрос и как минимум уволить сотрудников. И это еще не худший вариант. Проректор харьковского Международного славянского университета уже успел побывать в одной из тайных тюрем СБУ, где его безуспешно прессовали для дачи показаний, а в итоге обменяли в Донбассе, откуда кандидат географических наук бежал в Россию. Но многие украинские ученые и преподаватели вузов перебираются в Россию заранее. Особенно если они занимали активную гражданскую позицию, не соответствующую идеалам Майдана, ведь шанс стать жертвой доноса в стиле «охоты на ведьм» 1937 года для них более чем реален. Особенно в свете прокатившихся по стране «народных люстраций» учителей и преподавателей.
Конечно, политические воззрения у студентов, профессоров, научных сотрудников могут быть разные, но всех, кто еще остался в стране, объединяют общие площади и проспекты, на которые они теперь выходят в борьбе не за демократические свободы и выезд в ЕС (кто могли – уехали), а за выплату зарплат и отопление в аудиториях. В Киеве, Львове, Одессе, Харькове и других городах сотрудники Академии наук выступали против сокращения финансирования научных учреждений, против критического падения зарплаты, массовых увольнений, сокращения рабочего времени до девяти дней в месяц. К молодежи, собравшейся на «Всеукраинский митинг студентов», прислали для контроля бойцов добровольческих батальонов. Люди из добробатов инициативно воевали в АТО, они не чета былому бесхребетному «Беркуту». Надо ли говорить, что все постмайданные студенческие протесты ни разу не вылились в аналог вольных бунтов времен Януковича. Учащиеся просто продолжают мерзнуть в своих аудиториях и сетовать на подорожавшие общежития. Топить вузы покрышками, как центр Киева когда-то, – не вариант. Но можно стоять под стенами альма-матер, демонстративно заклеив рты скотчем. Такая форма борьбы за улучшение условий обучения не возбраняется.
АТО как двигатель науки
На фоне общего кризиса украинской науки и образования после победы евромайдана нельзя не отметить и ряд успешных проектов. Они обусловлены как минимум тремя факторами.
Первый: научно-техническое наследие и уровень образования населения, доставшиеся Украине, настолько велики, что продолжают обеспечивать инерционное развитие даже сейчас. По крайней мере, в индустриально и научно развитых городах Центра и Юго-Востока страны, которые до сих пор не только сохраняют потенциал, но и продолжают оставаться притягательными центрами для обучения иностранных студентов.
Второй: высокий уровень научно-просветительской активности интеллектуальной части украинского общества. По сути, тот самый высокий уровень пассионарности, который вызвал кризис в стране, сейчас обеспечивает популяризацию и развитие ее науки, часто без помощи или вопреки действиям властей. Как отмечают сами украинские научные активисты, «когда-то российский популяризатор науки Ася Казанцева заметила такую особенность распространения научных идей на Украине: в отличие от соседей, у нас наука приблизилась к людям не через публикацию популярных книг и статей, а через лектории и другие форматы живого общения с заинтересованной аудиторией». До сих пор на Украине активно проводятся «дни науки», «научные пикники», встречи с популяризаторами, создание специальных сайтов и масса других подобных мероприятий. Государство, не балующее академических ученых, обеспечивает поддержку президентскими стипендиями наиболее успешных представителей научной молодежи. Физики, правда, жалуются, что бывшие стипендиаты в итоге массово покидают лаборатории, сделав выбор в пользу эмиграции или бизнеса. Но определенные попытки властей сохранить научный слой общества все же имеются. Кстати, не может не радовать, что книги той же Казанцевой на Украине переводятся и издаются – полного принудительного разрыва научного сообщества не произошло.
Третий фактор специфичен – это милитаризация украинской науки. Налицо оживление некоторых (например, биомедицинских) проектов, предлагающих свои разработки для АТО. Однако вклад военной составляющей в общий научно-образовательный потенциал – предмет для особого исследования, проводить которое пока что рано.
Запад не поможет
Необходимо понимать, что конкурентоспособный научно-технический комплекс, оставшийся от УССР, не нужен кураторам из США и ЕС. В рамках модели «аграрной державы» или массовой безвизовой миграции в ЕС (Украина как большая Галичина) нынешний научный потенциал лишь обуза. Факт падения количества выпускников вузов в области авиации-космоса, машиностроения, металлургии с 2013 на 2015 год более чем на 11 тыс. человек тому примером. Впрочем, аграрный путь тоже под сомнением – минус 12 тыс. студентов в пищевой промышленности и переработке сельхозсырья.
Запад украинскую науку массово не поддержал. В военных и МВД системное и долгосрочное вложение средств обеспечил, в науку – нет (приоритеты понятны). Хватает отдельных фактов поддержки разработок передовых украинских ученых (премия Лейбница за исследования рибосом), ученых-«перемещенцев» (на средства украинской диаспоры в США), талантливых школьников (четверо попали в топ-100 школьных разработок по версии Google). Но системной долгосрочной программы спасения украинской науки нет.
Этот факт очевиден для части научной общественности: так, украинские атомщики заявляют, что их АЭС сейчас уже не более чем полигон для испытаний топлива американской фирмы «Вестингауз». А медицинская общественность и вовсе бьет тревогу: пациенты Украины становятся подопытными для испытания западных препаратов от рака, легочных и психических заболеваний. В целом грантовые средства Запада, вливаемые в Украину, непрозрачны и тратятся все больше не на науку (что приводит к странным и печальным последствиям). Понять уровень зарубежного вклада можно через все тот же сайт украинского Госстата. В разделе «Источники финансирования инновационной деятельности» «Средства иностранных инвесторов» в 2013, 2014 и 2015 годах соответственно составляли 1253, 139 и 59 млн гривен. Цифры, не требующие комментариев.
Общее дело
Назревает вопрос: что может и должна делать Россия в сложившейся ситуации?
На уровне научного сообщества – стараться сохранять оставшиеся связи с украинскими коллегами, нацеленными на единство общего научного пространства. В условиях фактического запрета на официальное взаимодействие со стороны киевских властей поддержание даже неформальных связей поможет пережить период лихолетья. Со стороны администраций вузов и НИИ – давать возможность украинским коллегам найти себе применение по специальности. Со стороны руководства РФ – создавать комплексную систему приема специалистов с трудоустройством не только научных сотрудников, но и членов их семей, принятия на бюджетные формы обучения детей. Высока вероятность, что обратная дорога для них будет временно закрыта – до снижения майданных страстей.
Научно-преподавательское сообщество Украины сейчас (уже повторно) испытывает те же проблемы, что и российское после 1991 года – чисто экономические, связанные с резким урезанием расходов на образование и исследования. Из этого вытекают массовая миграция научного класса и потеря инфраструктуры. Весь постсоветский опыт показывает, что этот кризис преодолим – запас прочности у системы был велик, при возможности эмигрировавшие сотрудники часто готовы вернуться обратно. Но в украинских реалиях на экономику накладывается идеологический фактор. Давление, а подчас и преследование со стороны государства и «национально мыслящих» активистов привели к отъезду из страны преподавателей и ученых, занявших антимайданную позицию. В этом смысле действия нынешних властей Украины похожи на мероприятия столь нелюбимых ими коммунистов, выдавивших из СССР в начале 1920-х годов множество деятелей науки, образования и культуры, критично настроенных к советской власти.
У России есть шанс стать портом прибытия этого нового «философского парохода». Относительно небольшими средствами, но большой политической волей сохранить еще оставшуюся на территории Украины часть нашего общего научного, мировоззренческого наследия.
Никита Волченко