Российская Арктика: как это работает
Уникальные природные богатства российской Арктики и новая геополитическая ситуация выводят проблематику развития этого региона на уровень первоочередных государственных задач. В ресурсном отношении, с учетом развития технологий морской добычи углеводородов и облегчения навигации по Северному морскому пути из-за глобального потепления, Арктический регион превращается в своего рода «новый Персидский залив»: в общей сложности на «российскую» часть Заполярья приходится почти 80% разведанных запасов арктических нефти и газа: российские запасы оцениваются приблизительно в 15,5 млрд тонн нефти и 84,5 триллионов кубометров газа. Не менее богат русский Север и рудами металлов, в том числе редкоземельных.
Ключевой вопрос текущего момента – готова ли современная Россия реально освоить, инфраструктурно развить и обеспечить безопасность этого региона? Какие реальные экономические и внутриполитические игроки уже присутствуют или готовы выйти на эту более чем перспективную экономическую и геополитическую площадку?
Стратегическое руководство. Дальневосточный подход.
Вопросы развития Арктики на уровне федерального правительства и стратегию этой работы определяет заместитель председателя Правительства РФ Дмитрий Рогозин. Совсем недавно, 9 марта в Мурманске, он проводил совещание президиума Госкомиссии по вопросам развития Арктики и анонсировал принятие правительством в апреле 2016 года госпрограммы «Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации на период до 2020 года». Следует отметить, что разработка программы пробуксовывает: Минэкономразвития было поручено разработать её до 1 декабря 2015 года, но сначала срок был продлен до 1 марта, но и к этому моменту Минэкономразвития отчиталось лишь о сборе отраслевых предложений без системного обобщения и без оценки объема необходимых бюджетных ассигнований. В этих условиях Дмитрий Рогозин предложил подойти к составлению программы не на основе отраслевого, а на основе территориального принципа, фактически заимствовав подход Министерства по развитию Дальнего Востока, где создаются территории опережающего развития. Теперь предлагается создать в каждом приарктическом регионе «опорные зоны развития» (их будет восемь), в которые уже привлекать инвестиции.
С дальневосточными территориями опережающего развития планируется увязать и программу развития Северного морского пути. Министерство по развитию Дальнего Востока в настоящее время непосредственно участвует в разработке экономической модели развития Севморпути в качестве глобального транспортного коридора. Примечательно, что Дмитрий Рогозин также настаивает на создании единого логистического оператора Севморпути. Фактически это означает скорое появление своего рода госкорпорации, контролирующей этот перспективный транспортный маршрут и появление нового серьёзного транспортного игрока.
Вместе с тем, пока ситуация находится на уровне планирования и разработки стратегии развития. Предварительно на федеральную программу развития Арктики, включая и развитие инфраструктуры Севморпути планируется потратить около 300 млрд рублей во временном масштабе до 2020 года – для крупной российской государственной модернизационной программы это не очень крупная сумма. Это означает неизбежность привлечения к арктическому мегапроекту инвесторов из крупного бизнеса.
Бизнес-игроки
В недавнем прошлом, в условиях высоких цен на нефть, для российских крупнейших нефтегазовых компаний представлялось крайне интересным вкладываться в проекты по разработке месторождений арктического шельфа. Ключевыми игроками на арктическом шельфе стали «Газпром», разрабатывающий Приразломное нефтяное месторождение, «Лукойл», эксплуатирующий круглогодичный Варандейский терминал (Тимано-Печорская нефтегазоносная провинция) и «Новатэк», развивающий совместно с Total проект «Ямал-СПГ», предполагающий развитие инфраструктуры поселка Сабетта и строительство там морского порта, аэропорта и железной дороги из Бованенково. Между тем, пока не начата промышленная разработка Штокмановского месторождения, которое рассматривали в качестве важнейшего источника арктического газа для заполнения газопроводов в Европу, в том числе, расширяющегося Северо-Европейского. Активно пытается войти в шельфовые проекты и «Роснефть», однако реализация проектов компании значительно отложена во времени из-за санкций: прежние партнеры (среди которых - американская Conoco Philips) по проектам вынуждены были выйти из них. Кроме того, санкции США и ЕС предполагают запрет на поставку ряда разновидностей важного нефтедобывающего и геологоразведочного оборудования.
В целом, в условиях низких цен на нефть, проекты добычи нефти с высокой себестоимостью становятся менее рентабельными. Вместе с тем, участники рынка понимают, что цены на нефть не будут оставаться на нынешнем сверхнизком уровне очень долго. По этой причине нефтегазовые компании вынуждены поддерживать свои арктические проекты и формировать «заделы» на будущее, в частности, бороться за лицензии на разработку перспективных месторождений, не планируя разрабатывать их в ближайшем будущем. Однако это предопределяет неизбежность обращения компаний за государственной поддержкой.
В этом смысле выигрышное положение занимает крупнейший производитель цветных и редкоземельных металлов ГМК «Норильский Никель». Норильский горно-металлургический комбинат производит производит 100% российской платины, 96 % никеля, 95 % кобальта и более половины российской меди. Спрос на эту продукцию в России и в мире стабилен, а цены на редкоземельные металлы сохраняются на высоком уровне. «Норильский Никель» активно инвестирует в развитие социальной инфраструктуры Норильска и модернизирует собственное производство: вложить в технологическое перевооружение и повышение экологической безопасности предприятий планируется 800 млрд рублей до 2020 года. Это больше, чем ожидаемые объемы финансирования по правительственной «арктической» программе.
Внутриполитическая ситуация
Приарктические регионы России – одни из самых стабильных во внутриполитическом отношении. При этом, с одной стороны, их ресурсная специализация, с другой – суровые климатические условия, предопределяют в среднем высокое качество развития социальной инфраструктуры (особенно в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах). По этой причине в электоральном отношении в центральных и восточных приарктических регионах исключительно высок уровень поддержки действующих региональных властей и «партии власти» - «Единой России».
Губернатор Ямало-Ненецкого Автономного Округа – одного из главных нефтедобывающих регионов России – Дмитрий Кобылкин стабильно в течение нескольких лет находится на первом месте рейтинга эффективности губернаторов близкого к Администрации президента Фонда развития гражданского общества. Ямало-Ненецкий АО также назван Фондом лидером рейтинга антикризисной устойчивости. На выборах 13 сентября 2015 г. в Законодательное собрание ЯНАО «Единая Россия» получила более 70% голосов избирателей.
Ещё более иллюстративны данные по Красноярскому краю. На выборах в марте 2012 года в Норильский городской совет депутатов «Единая Россия» набрала более 60% голосов, в то время как на выборах в Красноярский городской совет депутатов осенью 2013 г. она набрала чуть более 31% голосов. Таким образом, наблюдается различие между центральными и арктическими районами одного и того же субъекта РФ – пусть и очень крупного.
Стабильно высокие результаты «Единой России» и в Республике Саха-Якутия, и в Чукотском автономном округе (который в последнем рейтинге антикризисной устойчивости ФРГО получил второе место). Губернатор Чукотского АО Роман Копин находится на 10 месте рейтинга ФРГО, в первой десятке («очень высокий рейтинг»).
Несколько иная ситуация в западных приарктических регионах. На последних выборах в Мурманскую областную Думу в 2011 году «Единая Россия» получила 33% голосов, на выборах в Архангельское областное Собрание депутатов в 2013 г. ЕР получила 40% голосов.
Таким образом, чем более «ресурсная» специализация региона, а также, как ни странно, чем более суровые в регионе климатические условия, тем лучше результат «партии власти».
Реализация госпрограммы поддержки Арктики, скорее всего, создаст ещё более благоприятный внутриполитический фон в центральных и восточных арктических регионах, поскольку в наибольшей степени мероприятия, предусмотренные этой программой, а также мероприятия по развитию Северного морского пути, затронут именно их. Следует также ожидать повышение поддержки ЕР и ОНФ в Архангельской области, за счет поддержки военного и арктического судостроения.
Появляются прецеденты прямого влияния общеарктической тематики на карьерные перспективы политиков. Например, директор Российского центра освоения Арктики Владимир Пушкарев заявился на праймериз «Единой России» в Ямало-Ненецком автономном округе и объявил о намерении в случае своего избрания лоббировать интересы Арктических регионов, в том числе Ямала, в Государственной Думе. Следует также ожидать задействования общеарктической тематики и на федеральном уровне: как известно, одним из «лиц» российской «партии власти» – «Единой России», членом Бюро Высшего совета партии, является выдающийся полярник, Герой Советского Союза и Российской Федерации Артур Чилингаров, ныне занимающий пост Специального представителя Президента Российской Федерации по международному сотрудничеству в Арктике и Антарктике. Этот политик имеет практически «нулевой» антирейтинг. Пока неясно, будет ли он участвовать в предстоящих выборах в Государственную Думу, однако в любом случае он может оказать поддержку предвыборной кампании своей партии.
Перспективы
Важность Арктического региона возрастает не только в связи с её экономическим потенциалом, но и, как уже было отмечено, в связи с новой геополитической ситуацией. С возрастанием интенсивности российско-американского геополитического конфликта, а также в связи с нерешенностью проблемы территориального разделения арктических территорий и акватории Северного Ледовитого океана, Арктика становится пространством жесткой геополитической и военно-политической конкуренции.
Пока политическая дискуссия арктических держав находится в дипломатическом и международно-правовом поле. Россия регулярно доказывает на международных площадках принадлежность к континентальному шельфу всего «исторического» советского сектора, который был частично утерян из-за решения присоединиться к международной Конвенции о морском праве в 1997 году. Россия недавно представила ООН новую заявку на расширение своей зоны континентального шельфа, которую подкрепила длительными научными геологическими и геофизическими исследованиями, продолжавшимися в течение 12 лет. Тем не менее, Дания и Канада представили «конкурирующие» заявки, содержащие спорные по отношению к российской заявке территориальные претензии. Пока с Данией не урегулирован вопрос о разграничении шельфа Северного Ледовитого океана в районах котловины Амундсена, хребта Ломоносова, котловин Макарова и Подводников, поднятия Менделеева. Кроме того, не урегулированы вопросы делимитации в районах котловины Макарова и поднятия Менделеева между Россией и Канадой.
Нарастает и военная активность: США и НАТО значительно участили военные учения в регионе. Маневры ICEX в районе Аляски проходят буквально в эти дни. Несмотря на заявления об отсутствии связи с действиями «вероятных противников», не скрывается, против кого идет сосредоточение сил. Россия, впрочем, также не остается в долгу: постоянные внезапные проверки и учения специальных подразделений Вооруженных сил, в том числе ВДВ, в Арктике стали регулярной практикой. В ближайшее время пройдут учения сил Северного флота в Мурманской области.
В этих условиях Россия вынуждена «держать знамя», и активизировать свое присутствие в Арктике уже не только по экономическим, но и по геополитическим соображениям. Это означает, что вне зависимости от временных экономических трудностей – санкций и низких цен на углеводороды - объем поддержки приарктических регионов и в целом поддержки развития Арктики будет нарастать. Россия вынуждена будет привлекать к совместным проектам, прежде всего, в энергетической области, дружественных иностранных инвесторов из стран БРИКС. А задача развития Северного морского пути потребует формулирования прозрачных и конкурентных условий для крупнейших глобальных транспортных компаний и грузоотправителей. Необходимо также преодоление тенденций по депопуляции в восточных арктических регионах, создание выгодных условий работы для привлекаемых в рамках программ развития новых специалистов. Отдельная задача – повышение качества взаимодействия министерств и ведомств, а также крупного бизнеса, в рамках арктического мегапроекта. Запаздывание подготовки программы, а также реализации уже утвержденных задач (например, затягивание строительства ледоколов для Северного морского пути) свидетельствуют о наличии нерешенных проблем в организации процесса на уровне исполнителей.
Преодоление всех этих трудностей потребует комплексных усилий правительства, крупного бизнеса и гражданского общества, в том числе, политических партий. Тем не менее, можно с уверенностью утверждать - в ближайшее время активность на Арктическом направлении значительно возрастет, а разработка и реализация программ развития этого региона будут ускорены.
Никита Бабкин,
Генеральный директор Бюро Стратегические Коммуникации,
Член Комитета РАСО по политтехнологиям