Российский антикризис упирается в импортозамещение
Введение экономических санкций может оказаться благом для ТЭКа страны
Сегодня бизнес-сообщество сталкивается с трудностями, порожденными новой экономической ситуацией. Санкции, обвал цен на нефть, падение привязанной к ним локальной валюты, все это приводит нас к мысли о том, что легкие деньги закончились и начинаются тяжелые времена.
Где же выход? – спрашиваете вы. Представьте себе, он есть, но, как и в любом антикризисном сценарии, он не так очевиден, как кажется. Это – комплекс мер, направленных на выход из создавшегося цейтнота, который, скажем прямо, многогранен и многофункционален.
Давайте рассмотрим одну из составляющих комплекса антикризисных мер (КАМ), а именно программу импортозамещения.
Импортозамещение как стратегия
Целью импортозамещения является: повышение конкурентоспособности отечественной продукции и постепенная ликвидация зависимости национальной экономики от изменения политических преференций третьих стран, стимулирование технологической модернизации производства, повышение эффективности и освоение новых конкурентоспособных видов продукции с относительно высокой добавленной стоимостью.
В последнее время государственные структуры довольно активно работают над проблемой локализации/импортозамещения.
В марте 2015 года на Национальном нефтегазовом форуме министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров заявил о том, что динамика развития нефтегазового машиностроения РФ демонстрирует рост, за последние пять лет составивший около 17%, и что государство будет следить за сохранением такой положительной динамики. Необходимо отметить, что проблемы в области импортозамещения стоят особенно остро в ключевых направлениях отрасли. На сегодняшний день нам необходимо современное высокотехнологичное оборудование в следующих направлениях: турбины и компрессоры, горизонтальное бурение, подводные добычные комплексы, гидроразрыв пласта, гибкие насосно-компрессорные трубы, СПГ.
Минпромторг России совместно с Минэнерго России утвердили 12 ключевых направлений по импортозамещению в топливно-энергетическом комплексе (ТЭК).
Работа по импортозамещению нефтегазового оборудования началась не сегодня. Этот процесс был инициирован распоряжением правительства Российской Федерации в 2014 году в виде принятия Плана мероприятий по снижению зависимости от импорта в ТЭКе.
Показателем влияния на процесс импортозамещения являются два ключевых документа:
1. Энергетическая стратегия России на период до 2030 года.
2. Стратегия развития энергомашиностроения Российской Федерации на 2010–2020 годы и на перспективу до 2030 года.
В данных документах прописана реализация программы уменьшения закупок импортного оборудования в соотношении время/количество, при котором явное уменьшение импорта подлежит замещению российским оборудованием.
Посмотрим на это в цифрах:
1-й этап: 2015 год, импорт – 12%, локальные закупки – 88%;
2-й этап: 2020 год, импорт – 8 %, локальные закупки – 92%;
3-й этап: 2030 год, импорт – 3–5%, локальные закупки – 97%–95%.
Ключевым вопросом в принятой стратегии является, насколько точно реальные цифры будут соответствовать запланированным.
Совершенно очевидно, что энергетическая безопасность страны напрямую зависит от конкурентоспособности отечественного оборудования. Для наглядности возьмем последнее заявление директора национальной разведки США Джеймса Клеппера, сделанное в феврале этого года в ежегодном докладе перед сенатом о положении дел в России.
В нем упоминаются два новых глобальных аспекта, в которых за последние два года произошли существенные изменения и которые, по мнению разведслужбы, на данный момент являются факторами, определяющими текущее положение дел в России.
Первый из них – это падение цен на нефть, оказавшее заметное негативное влияние на российскую экономику.
Второй – стратегическое преимущество российских ВВС в Сирии, что серьезно беспокоит страны НАТО.
И если второй фактор – это явный успех российского ВПК и политической воли руководства страны, то первый говорит об экономической зависимости России от других стран и о реальных недоработках в практической реализации программы импортозамещения в такой области, как производство отечественного нефтеперерабатывающего оборудования, что позволило бы России самостоятельно осуществлять переработку добываемой нефти и продавать на экспорт уже не только сырую нефть, но и нефтепродукты российского производства.
Разговоры о «соскакивании с нефтяной иглы» ведутся очень давно, но, как мы видим, подтвержденных результатов пока нет.
Стратегия импортозамещения предполагает выход отечественной индустрии на качественно новый высокий уровень в сферах, наиболее чувствительных к увеличению роста ВВП.
Запланированный эффект достигается в результате перехода от производства простых товаров к более высокотехнологичным и наукоемким. Нельзя не отметить роль повышения уровня развития производства и технологий, а также повышения уровня образования вовлеченных в процесс непосредственных исполнителей и участников.
Стратегия импортозамещения опирается на: развитие комплексного производства, повышение качества производимого товара, технологии, применяемые на предприятиях, развитие инноваций.
И это особенно актуально для страны, уровень развития производственных отраслей которой на сегодняшний день не соответствует уровню развития иностранных партнеров, с которыми она взаимодействует.
Небходимо учитывать четыре основополагающих фактора и их последствия в процессе выполнения и реализации программы импортозамещения: экономическая независимость страны, организация новых рабочих мест, вывод научно-технического потенциала страны на качественно новый уровень, рост ВВП.
Концепция производства соответствует новой экономической стратегии, опирающейся на принципы локализации, при видимом повышении уровня промышленного самообеспечения, увеличении объемов выпуска продукции внутри страны, а также улучшении качества конечного продукта.
Вследствие нестабильных процессов мировой экономики, волатильности цен на нефть, изменяющегося курса валют самодостаточность и самообеспеченность страны напрямую является гарантом ее независимости как в экономическом, так и в политическом отношении. В свете вышеизложенного мы приходим к выводу о явной необходимости внедрения программы локализации производства здесь и сейчас.
Крайне важно понимать, что процесс развития производства на высоком уровне невозможен без соответствующих кадров. Мы должны стремиться к тому, чтобы вырастить свои высокотехнологичные и профессиональные кадры, а также принять меры к недопущению утечки мозгов за границу. Комплексные действия, необходимые для реального обеспечения программы импортозамещения, требуют развития научно-исследовательских институтов (НИОКР).
Для успешного воплощения в жизнь программы импортозамещения государству необходимо уделять вопросам кадровой политики достаточно внимания.
Рассмотрим статистику импортозамещения в порядке приоритетов: сельхозтехника, туризм, стройматериалы, промышленная кооперация стран ЕАЭС, продовольствие, ТЭК.
Следует отметить тот немаловажный факт, что индустрия ТЭКа занимает почетное 6-е место, но никак не ввиду приоритетности, а в силу объемов инвестиций, времени реализации и подготовки соответствующих профессиональных кадров.
В качестве примера можно взять импортозамещение по программе продовольствия, где определенные инвестиции в животноводство в ближайшем времени могут принести результаты. Увеличение поголовья скота – это прямое и эффективное решение вопроса.
Если же мы говорим о новейших технологиях в индустрии ТЭКа, то здесь ситуация намного сложнее.
Проблемы шельфа
Возьмем для примера проекты по добыче нефти и газа в прибрежной и морской зоне. На сегодняшний день в России нет аналогов ПДК (подводные добычные комплексы), без которых невозможно дальнейшее развитие нефтегазовой отрасли.
Необходимо отметить, что разведка и добыча на морском шельфе – это следующий немаловажный шаг в обеспечении энергобезопасности страны. Россия предпринимает определенные меры к обеспечению защиты своих недр.
К сожалению, мы можем оказаться в ситуации, когда добыча нефти и газа на морском шельфе будет невозможна в силу отсутствия современного высокотехнологичного оборудования.
В свое время эту проблему успешно решили Великобритания и Норвегия, когда в 60-х годах прошлого столетия на морском дне Северного моря были обнаружены огромные запасы нефти и газа. В то время специалисты в области морской нефтегазовой индустрии имелись только в США. Морские нефтегазовые разработки были успешно освоены в Мексиканском заливе, а соответствующее оборудование – опробовано и лицензировано. Позвав на помощь американских коллег, Норвегия и Великобритания открыли двери американским компаниям.
Сегодня эти страны являются лидерами в разведке и добыче на морском шельфе. Примечателен тот факт, что и Норвегия, и Великобритания полностью избавились от американской помощи и сумели создать национальные компании, успешно конкурирующие с американскими.
Так, в области глобального производства подводно-добычных комплексов в основном можно отметить три компании, борющиеся между собой за влияние на мировом рынке: две американские (причем одна из них была куплена американцами в 2007 году, а изначально имела швейцарско-английские корни) и одна норвежская.
Для реализации разработки морских месторождений существует два пути: обратиться за помощью к западным партнерам; создать собственную промышленную высокотехнологичную базу для производства подводных добычных комплексов с привязкой к программе импортозамещения.
Как мы наглядно убедились, с введением в 2014 году экономических санкций первая опция стала неприемлемой.
Более разумно и необходимо форсировать стратегию ипортозамещения в отношении данного типа оборудования, основываясь на второй опции. Хочется обратить внимание на тот факт, что нашим норвежским партнерам потребовалось более 20 лет для создания независимой национальной высококонкурентной компании, которая на сегодняшний день является, по мнению некоторых экспертов, лидером в данной области. Речь идет о компании FMC Kongsberg Subsea AS. Именно эта компания на сегодняшний день является единственным поставщиком подводных добычных комплексов для Южно-Киринского месторождения на острове Сахалин. Однако не стоит чрезмерно уповать на помощь наших норвежских партнеров в сфере нефтегазовых технологий. По большому счету Норвегия является нашим конкурентом в сфере разведки и добычи морских месторождений.
Говоря о будущих интересах страны, нельзя не обратить внимания на подачу 9 февраля этого года Россией обновленной заявки в ООН, касающейся расширения границ континентального шельфа в Северном Ледовитом океане. Россия претендует на присоединение к ее исключительной экономической зоне всего пространства прежнего советского арктического сектора. Обновленная заявка включает подводные пространства площадью около 1,2 млн кв. км, простирающиеся более чем на 350 морских миль от побережья.
Интересно высказывание профессора факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Алексея Портанского, который уверен, что для освоения арктических месторождений нефти и газа России необходимо будет значительно усовершенствовать технологию добычи полезных ископаемых. И в подтверждение своих слов профессор приводит один простой пример: сегодня российские месторождения заканчиваются быстрее, чем за рубежом, потому что коэффициент извлечения нефти (КИН) в России составляет 25–30%, а в Европе – 40–50%, и в ближайшем будущем этот показатель планируется поднять до 70%. Таким образом, российской нефтяной промышленности предстоит серьезная работа над технологией нефтедобычи.
В связи с этим усовершенствование технологий добычи напрямую зависит от скорейшего внедрения программы импортозамещения.
По оценкам российских специалистов, прогнозные ресурсы углеводородов в областях, включенных в заявку, рассматриваемую ООН, составляют 4,9 млрд т условного топлива.
В результате вывод напрашивается сам собой: на примере подводных добычных комплексов, требующихся для извлечения углеводородов на морских месторождениях, мы убедились в срочной необходимости форсирования программы импортозамещения.
Радует тот факт, что российские компании могут рассчитывать на помощь Минпромторга в части субсидирования опытно-конструкторских разработок и приоритетных комплексных инвестиционных проектов.
Сергей Жернов,
кандидат технических наук, юридическая компания «Аваков, Тарасов и партнеры», «Партнер», группа ТЭК