Урановые подземелья. Часть 6. Уран в Польской Народной Республике
Урановые подземелья: Часть I Часть II Часть III Часть IV Часть V
Мир вокруг "Иглы": Часть I Часть II Часть III Часть IV Часть V Часть VI Часть VII
ВОУ-НОУ или "Мегатонны в мегаватты: Часть I Часть II Часть №0 Часть III
Нет, ничего не напутано: пока был в польских недрах уран, была и Польская Народная Республика. Странная закономерность “Есть уран – есть в стране социализм, нет урана – нет в стране социализма” имела место быть и в этом случае.
Поскольку цикл достаточно долгое время был приостановлен, напомним вкратце, о чем речь. Наша первая Бомба, РДС-1, остановившая для США возможность ядерной бомбардировки городов СССР, прогремела в степи под Семипалатинском в 1949 году. Вот мы и пытаемся найти ответ на “простой” вопрос: а “чей” уран взрывался-то? В СССР поисками урановых руд до начала нашего атомного проекта целенаправленно никто не заннимался, а после Хиросимы и Нагасаки было ясно, что времени на поиск практически нет. То, как на выручку пришла сама земля Германии, из-за успехов в ядерной физике которой, собственно и началась атомная гонка, мы уже рассказывали. О том, как по разные стороны Рудных гор – в Чехословакии и в Болгарии, шли дела, мы тоже уже коротенько поведали, теперь вот черед Польши. Да, вклад польского урана в боевую часть РДС-1 был невелик: по оценкам наших атомщиков, его там было всего около 3%. Но ведь и без них было никак, да и после РДС-1 добычу урана в Польше никто и не думал прекращать.
Да, пара слов о чисто организационных моментах...
Через 14 дней после варварского уничтожения Хиросимы, 20 августа 1945, вышло постановление ГКО (Государственного Комитета Обороны) № 9887 сс/оп, которым и был создан Специальный Комитет во главе с Лаврентием Павловичем Берия. Именно Спецкомитету были поручены организация всех работ по использованию атомной энергии и ядерного оружия. Создан Спецкомитет был при ГКО, но сам ГКО был расформирован уже 4 сентября того же 1945 года, и с той поры Спецкомитет “на бумаге” подчинялся Совмину, хотя реально его работу курировал, прежде всего, сам Иосиф Виссарионович Сталин. Тем же постановлением ГКО 9887 cc/оп при Совмине было организовано Первое Главное Управление, подчинявшееся Спецкомитету. ПГУ непосредственно и занимался всей организационной работой. Но объем этой работы был настолько велик, что в декабре 1949 из его состава выделили Второе Главное Управление, которому и поручили всю работу по поиску урановых руд, организации шахт и карьеров, горно-обогатительных и химических комбинатов как на территории СССР, так и в странах социалистического блока.
Возглавил Второе управление Петр Яковлевич Антропов – тот, кто, собственно говоря, занимался всей этой работой и до того, в составе Первого управления. Лауреат Сталинской и Ленинской премии, Герой социалистического труда, будущий министр геологии СССР, один за главных разработчиков доьычи урана методом подземного выщелачивания. Обидно, что имена таких замечательных людей практически никому не известны в нашей стране, хотя режим секретности закончился давным-давно.
Если кто-то читал предыдущие заметки об уране для нашей первой Бомбы, то не будет удивлен, что заместителем Антропова по руководству геологическим отделом стал Семен Петрович Александров. Если не читали, напомним коротко: именно под руководством Семена Александрова нам удалось найти и освоить урановые руды в Германии, Чехословакии, Болгарии. Сталинская премия 1949 года была вручена ему именно за эту важнейшую работу, без успехов в которой было бы невозможно ни создание нашего первого реактора по наработке плутония, ни создание РДС-1. Вот тут уж точно – «Уран – всему голова».
Стоит вспомнить и имя начальника управления горных предприятий, обогатительных фабрик и химических заводов – Николая Борисовича Карпова. Урановая руда – это ведь еще и масса «сопутствующих» предприятий, которые нужно было спланировать, построить, обеспечить оборудованием и людьми, причем все это проделать в максимально сжатые сроки. Ничего удивительного, что этот фронт работ получил именно Николай Карпов – уроженец Горловки, Герой соцтруда за восстановление угольной промышленности, организатор высочайшего класса. Переход из угольной промышленности в урановую был для него окончательным и бесповоротным – до выхода на пенсию он открывал все новые и новые заводы и фабрики на урановых месторождениях Украины и Средней Азии, Казахстана, Сибири и Урала. А на пенсию Николай Борисович вышел в 1987 году, в возрасте 78 лет. Такие это были люди…
Начало польского урана связано, в первую очередь, с перечисленными тремя организаторами: Петром Антроповым, Семеном Александровым и Николаем Карповым. Разумеется, при этом не следует быть лицемерами, как стало модно: без такого руководителя Спецпроекта, как Лаврентий Павлович Берия вряд ли успехи могли оказаться столь стремительными. Впрочем, к подробностям работы Спецкомитета мы еще не раз вернемся, а пока к польскому урану.
История урана на территории нынешней Польши весьма тесно связана с таким противоречивым персонажем, как товарищ Мешик. Помните такого? Да-да, тот самый «подельник Берии» Павел Яковлевич Мешик. Нарком госбезопасности Украинской ССР в феврале 1941, начальник экономического управления НКВД СССР с лета 1941, зам начальника СМЕРША в годы войны и прочая, прочая, прочая. С марта 1945 он работал в Варшаве – советником при министерстве общественной администрации Временного правительства Польши. О том, что он помогал новым властям Польши организовывать «филиал» НКВД – министерство госбезопасности, упоминания встречаются часто. А вот о том, что с августа 1945 Мешик был еще и замом начальника 1-го главного управления при Совмине, практически ничего не известно.
Именно под руководством Мешика наши геологи осенью 1946 года обследовали район Шмидебергских рудников, в Польше называемых Кузнецовскими. Это регион польской Верхней Силезии – еще один склон Рудных гор, в 500 метрах от чехословацкой границы, бывшая земля Германии. В декабре 1946 поиски завершились сразу двумя серьезными успехами. Во-первых, были обнаружены следы немецкого атомного проекта – в виде 160 тонн уже добытой руды с содержанием урана около 1%. Во-вторых, были найдены рудники, из которых эта руда добывалась – Купферберг, Вольсфальд, Ландек, Аренсберг и еще целый ряд.
В марте 1947 года Лаврентий Берия в своем письме Иосифу Висссарионовичу доложил о полученных результатах и выдвинул предложение создать совместное с поляками предприятие по разработке уже обнаруженных урановых руд и по продолжению их поисков. И в том же письме Лаврентий Берия писал о том, что поляки … не согласны с таким предложением. Как там в рукопожатных трудах-то? Деспот, тиран, мучитель и ужасТно жестокий мучитель всех несогласных? Ну-ну. Лаврентий Павлович предложил … согласиться с польскими товарищами и сделать будущее предприятие, название которого уже согласовали – «Кузнецкие рудники» на 100% польским. Ну, разве что поставить его под управление Постоянной советско-польской комиссии с советским представителем во главе, ну и так, по мелочи: советскими представителями должны были стать технический директор, главный инженер, главный геолог, руководитель транспортного отдела, начальники отдельных забоев и шахт, руководитель службы безопасности, начальник отдела кадров и процентов 30-40 шахтеров, рабочих и мастеров. Добрейшей души человек Сталин предложение одобрил, польские товарищи ему почему-то не возразили. Вот таким образом было создано польское предприятие с таким приятным русскому уху названием – Кузнецкие рудники.
Постановление Совмина о создании Кузнецких рудников было издано 19 марта 1947 года. Из нашего «далеко» можно оценить темпы тогдашних работ: на всю организационную возню, уточнение данных геологоразведки, поставку оборудования и непосредственное начало работ было выделено целых 2 месяца. И ведь справились – уран из Польши успел попасть в нашу Первую бомбу. Да, всего 3%, но, если кто забыл, РДС-1 взорвали на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года. Значит, Кузнецкие Рудники успели закончить разведку, начать работу в шахтах, привезти оборудование для горноперерабатывающего и обогатительного комбинатов, построить заводы, забои, подготовить всю инфраструктуру, решить все вопросы с транспортировкой, охраной, режимом секретности. Сейчас это кажется просто невероятным, но таков вот был стиль работы Спецкомитета.
К началу 1953 года Кузнецкие Рудники нарастили добычу закиси-окиси урана (желтого кека) до 150 тонн, хотя в 1948, первом полном году работ, добыча составила всего 15 тонн. Десятикратное увеличение добычи за 4 года. При этом, в отличие от той же ГДР или Чехословакии – никакого принудительного труда пресловутого «архипелага ГуЛаг», только вольнонаемные сотрудники. На начало 1952 число сотрудников Кухнецких Рудников составляло 8 700 человек, из них советских специалистов и административных работников было всего 312. Конечно, это не «Висмут» с его 150 тысячами сотрудников, не Яхимовские рудники, где работали 30 тысяч человек, но, согласитесь – вполне приличная цифра.
Вот только содержание урана в польских рудах советское руководство не сильно радовало – от 0,6% до 1%. Потому и закат уранодобывающей польской индустрии не замедлил себя ждать: Кузнецкие Рудники были закрыты по обоюдному согласию сторон в 1959 году. Впрочем, на некоторых шахтах добыча руды продолжалась до 1970-х годов: в незначительных количествах ее добывали под городком Ковары, на шахте «Свобода».В общем, за время существования советского атомного проекта польские шахты выдали на-горА от 650 до 850 тонн урана. Но даже в то, расточительное время добыча польского урана была слишком уж дорогим удовольствием.
Как обстоят дела с добычей урана в Польше в нынешнее, постсоветское время? Собственно говоря – никак, от закономерности «есть социализм – есть уран, нет социализма – нет урана» полякам уйти не удается. Время от времени возникают различные прожекты, конечно. Например, весной 2007 года о планах добывать уран из отвалов угольной золы возле польских ТЭС внезапно заговорила некая австралийская компания WildHorse Energy, предварительно обнаружившая в каждой тонне по 90-150 грамм оксида урана. Заговорила, поговорила и тихо пропала. В 2010 году Польша отчитывалась перед МАГАТЭ по наличествующим в стране урановым месторождениям. Таковых в пяти регионах страны насчитали аж 7 300 в пересчете на желтый кек, однако содержание урана в руде именно такое, как было высчитано в далекие советские годы – не более 0,6%. При нынешних ценах это совсем уж не интересно, но польские фантазеры любят порассуждать о некоей «инновационной мембранной технологии», о прочих блестящих перспективах Как знать, может, что-то когда-то и получится, но на сегодня планы возобновления добычи урана на территории Польши – ровно такая же маниловщина, как строительство собственной АЭС. Реально все, что связывает Польшу с атомным проектом – исследовательский реактор «Мария», работающий аж с 1974 года, героические попытки не дать построить собственную АЭС еще одному ядерному гиганту – Литве, а теперь вот еще стало модно криком кричать на «батьку» за то, что Белоруссии спокойно, без истерик Росатом строит первую в ее истории атомную электростанцию ВВЭР-1200. Если кому-то интересно наблюдать за этой кипучей деятельностью – нет проблем, а Геоэнергетике на сегодня об эфемерном «польском атомном проекте» сказать больше нечего.
Boris Alestar
Читайте также: