Как родилось и почему впало в кому соглашение об уничтожении плутония
Неожиданностей не произошло: предложенный президентом РФ проект закона о приостановке действия Соглашения Об Уничтожении Плутония 2000 года (далее – СОУП-2000) с США стал законом. Давайте коротко припомним историю подписания СОУП-2000 с двух разных сторон: 1) конкретно о плутонии и 2) в связке с договорами СНВ-I и СНВ-III – договор о Сокращении Наступательных Вооружений.
СНВ-2 подробно анализировать не имеет смысла, но коротко коснемся. В 1993 году президент РФ Ельцин Б.Н. и президент США Джордж Буш подписали договор СНВ-II. Если коротко, то по нему стороны обязались отказаться от использования баллистических ракет с разделяющимися головными частями индивидуального наведения. Мотив понятен – уж очень опасно, слишком велик риск эскалации международного напряжения и глобального конфликта. Но 1993 год был слишком бурным в России, чтобы дело дошло до ратификации этого договора, судьба которого оказалась весьма короткой. ВС РФ, а затем Госдума проводили дебаты, вносили изменения вплоть до 2002 года, в котором США в одностороннем порядке вышли из договора об ограничении ПРО. В ответ правительство России просто отказалось от ратификации СНВ-2.
Но подписание СНВ-II и отказ от его ратификации не отменили действие СНВ-I, подписанного еще СССР и США в далеком 1991 году 31 июля Горбачевым и Джорджем Бушем-старшим. По этому договору СССР должен был ограничить себя 6’000 ядерных боеголовок, а США – 8’500. Выполнение договора было затруднено «небольшой проблемой» – распался СССР. Однако 23 мая 1992 был подписан Лиссабонский договор, сторонами которого были США, Россия, Белоруссия, Украина и Казахстан, в соответствии с которым к СНВ-1 присоединились последние три государства. Белоруссия, Украина и Казахстан – государства, на территории которых в 1992 году оставались бывшие общие ядерные арсеналы СССР. По Лиссабонскому договору Белоруссия, Украина и Казахстан взяли на себя обязательства или уничтожить ядерное оружие, оказавшееся на их территории, либо передать его России. 6 декабря 2001 года Россия и США заявили, что полностью выполнили свои обязательства по СНВ-1.
Что означали сокращения ядерных боеголовок для нашего и американского атомных проектов? Часть наработанных в годы «холодной войны» запасов оружейного урана и оружейного плутония оказались просто «лишними» для оборонных программ обоих государств. Это стало основой для соглашения, а затем контракта ВОУ-НОУ 1993-1994 годов и началом к подготовке СОУП. С плутонием вопрос технически значительно сложнее, чем с ураном: в 1992 еще никто не понимал, каким способом можно избавиться от опасного радиоактивного вещества с периодом полураспада 24’000 лет. Первый шаг был очевиден: Россия и США обязались закрыть и ликвидировать все атомные реакторы по наработке оружейного плутония.
«Не совсем пока понимаем, как уничтожать, но уж новые запасы делать точно не будем».
В те же годы свой первый опыт по производству МОКС-топлива начала нарабатывать Франция, но в используемой в этой стране технологии использовался плутоний только и исключительно из ОЯТ (отработанного ядерного топлива). Как использовать для той же цели плутоний оружейный, было совершенно непонятно, но уже тогда ведущие специалисты понимали, что именно переработка оружейного плутония в МОКС-топливо и последующее его «сжигание» в реакторах АЭС и есть самый надежный способ его утилизации. В октябре 1996 года эксперты нескольких стран провели встречу в Париже, по итогам которой переработка оружейного плутония в МОКС-топливо была признана предпочтительной схемой утилизации, а так называемая «иммобилизация» была признана дополнительным вариантом.
Иммобилизация, если кратко – технологический прием, при котором плутоний включают в состав химически устойчивого соединения с какими-то другими химическими элементами, полученную «смесь» в комплекте с замедлителями нейтронов (чтобы застраховаться от цепной реакции деления) помещают в капсулу из особого сорта стекла, капсулу помещают в стальной контейнер, стальной контейнер «хоронят» в глубоких геологических формациях. Сказка о кощеевой игле на новый лад, вызывающая здоровый скепсис. Химическое соединение как создается, так и разрушается, для этого меч-кладенец не требуется. Вечное хранение в глубоких геологических структурах – теоретически замечательное мероприятие, ни разу пока не реализованное на практике, а речь не просто о некоем радиактивном веществе, а о важнейшем компоненте атомного и термоядерного оружия.
С 1998 года действовало российско-американское межправительственное соглашение о научно-техническом сотрудничестве в области обращения с плутонием, выводимом из военных программ, эксперты приступили к выработке всех пунктов Соглашения-2000. Первоначально планировалось начать утилизацию не позднее 2007 года: по 34 тонны для каждой стороны со скоростью не менее 2 тонн в год. Но технология не желала сдаваться быстро и просто – поэтому последовали дополнительные протоколы 2006 и 2010 годов, по последнему из которых фактическое уничтожение оружейного плутония должно было начаться в 2018 году. При этом единственно возможной технологией был выбран основной вариант: МОКС-топливо – реактор АЭС. Любое изменение возможно только при письменном согласии обеих сторон – очевидно, что таким образом Россия уже тогда страховалась от попыток США использовать иммобилизацию.
Страховка была совершенно логична для России и Росатома прежде всего именно по техническим причинам. Ни наши обычные АЭС, ни реактор на быстрых нейтронах БН-600 МОКС-топливо еще не использовали, переход на него – не самое дешевое удовольствие, требующий серьезных инвестиций. Но, тем не менее, Россия последовательно и аккуратно выполняла взятые на себя обязательства: строила реактор БН-800, разрабатывала технологию переработки в МОКС-топливо оружейного плутония, аккуратно завершив эту разработку строительством уникального завода в Железногорске. Это единственный мире завод, способный превратить в МОКС-топливо плутоний и из ОЯТ, и плутоний оружейный. И снова очевидно, что и тут Росатом перестраховывался: не будем перерабатывать оружейный по соглашению с США – пустим в ход наше ОЯТ, продвигая практическую реализацию технологии замкнутого ядерного топливного цикла. Не сделаем этого – потенциально можем получить «мертвый» завод, зарытые в бетон государственные инвестиции.
США с технологией «оружейный плутоний – МОКС-топливо – реактор АЭС» не справились от слова «совсем». Нет ни технологии, ни, тем более, завода по производству МОКС-топлива. Нет ни одного промышленного реактора на быстрых нейтронах. Не получено ни одной лицензии МАГАТЭ на использование МОКС-топлива в обычных реакторах. При этом, согласно протокола к СОУП от 2010 года, напоминаю, практическое уничтожение плутония должно было начаться в 2018 году – то есть у американцев оставалось в запасе не более полутора лет. И даже в том случае, если бы Россия закрыла на все это глаза и согласилась на пресловутую иммобилизацию, американцы не способны за такой срок реализовать и ее: ну, нет у них ни одного хранилища в глубокой геологической формации! Проект Юкка-Маунтин заморожен, оставлен без финансирования, никакой определенной позиции по этому проекту нет ни у мадам Клинтон, ни у господина Трампа. Прием РАО в хранилище WIPP как был приостановлен после пожара в 2014 году, так и не возобновляется до сих пор «по техническим причинам». Куда «иммобилизировать», извините?
С учетом всего скзанного создается впечатление, что сегодняшний закон нет ни малейшего смысла называть неким «ультиматумом» с нашей стороны. На наш взгляд, Владимир Владимирович, в общем-то, спас имидж США от неизбежного позора: если бы не его инициатива о приостановке действия СОУП, новый президент Америки просто вынужден был бы признаться в том, что его государство не способно выполнять взятые на себя обязательства по причине своей технологической несостоятельности. Но и прощать этих безнадежных ребят Россия не намерена – условия, на которых Россия готова возобновить действие СОУП, требуют полного изменения всей внешней политики США. «Ничего личного, только бизнес» – если господа американцы вдруг забыли ими же придуманную присказку, им ее припомнили. Жестко? Безусловно.
Но ни Путин лично, ни Росатом в частности, ни Россия вообще не виноваты в том, что у нынешнего поколения американских атомщиков руки растут из … м-м-м… не из плеч, в общем. То, что Буш-младший отказался от внесения на рассмотрение Конгресса США договора о сотрудничестве с Россией в атомной отрасли из-за «агрессии России в Южной Осетии и в Абхазии» – тоже не наша головная боль. Был у американцев шанс перенять успешный опыт в самых разных направлениях атомного проекта – они от него отказались. Самостоятельно они смогли только угрохать 7,7 млрд долларов на освоение технологии переработки оружейного плутония в МОКС-топливо, выдав на-горА нулевой результат.
Какой может быть судьба оружейного плутония, не нужного для оборонных программ, сегодня можно только гадать. Россия в одностороннем порядке уничтожать его не намерена, разработанная технология, реализованная для завода в Железногорске, позволяет заниматься решением проблем ОЯТ и замкнутого топливного цикла – тут мы ничего не потеряли. Но приостановка действия СОУП-2000 дает серьезнейшие аргументы самым тревожным настроениям, подпитывая призрак новой «холодной войны». Речь – о СНВ-III, подписанном Россией и США 10 марта 2010 года и ратифицированном в 2011.
Этот договор содержит новые ограничения на количества ядерных боезарядов, но стоит помнить, что при его ратификации Государственной Думой было принято еще и заявление депутатов, в котором указана необходимость отслеживания строительства системы американской ПРО в Европе, а также необходимость вывода с континента тактического ядерного оружия США. Заявления эти были ответом на резолюцию, принятую Сенатом США при ратификации СНВ-III:
«Новый договор не накладывает органичений на создание системы ПРО».
Очевидно, что обе стороны обеспечили себе возможность выхода из СНВ-III, («хотите ограничить нашу ПРО? Мы выходим из СНВ!» против «хотите продолжать разворачивать ПРО? Мы выходим из СНВ!»), а остающиеся не уничтоженными 34 тонны плутония делают такой выход достаточно «зловещим». Напоминаем, что военные специалисты для некой «условной» боеголовки в наше время считают необходимым всего 25 кг оружейного плутония. Калькулятор подскажет, каким количеством нового ядерного оружия может обернуться отказ от СНВ-III: теоретически это позволяет создать 1’360 новых боеголовок и России, и Соединенным Штатам.
Но учтем, однако, еще одну техническую деталь. В состав атомной бомбы, помимо оружейного плутония, входит еще и оружейный уран. Оружейный уран – компонент и термоядерной бомбы. Если кто-то забыл, оружейным считается уран, содержание изотопа уран-235 в котором составляет 90%. По обоюдной договоренности наработка оружейного урана прекращена по обе стороны океана, но мы ведь гипотезу строим, исходя из того, что новый виток эскалации напряженности будет совсем уж тугим, не так ли? В США количество предприятий, потенциально способных нарабатывать оружейный уран, равно нулю (за что, разумеется, отдельное «спасибо» мужу нового кандидата на пост президента США, столь удачно приватизировавшему Американскую Обогатительную Компанию). В России же количество таких предприятий равно четырем. Вот с учетом этого обстоятельства давайте, наконец, и переведем текст нового закона на понятный язык. Да, это всего лишь наш «самопальный» вариант перевода, но критикам придется начинать с поиска дырок в логике. А мы, как и обычно, будем рады услышать конструктивную критику. На наш взгляд, «перевод» выглядит приблизительно так.
«Господа американские партнеры! Вы не способны утилизировать плутоний, поскольку вы просто не обучаемы, поскольку вы загнали свою атомную отрасль в клоаку. Давайте забудем об этом самом СОУП, пусть «лишний» оружейный плутоний останется для вас и для нас стратегическим резервом. Но при этом ни вы, ни мы не забудем, что оружейный уран вы наработать просто не сможете: сами вы с центрифугами не справились, а прикупить технологию на стороне вам не позволит Договор о нераспространении ядерного оружия. И, даже если вы положите с прибором и на него, вы по времени проигрываете лет 5-10: пока вы построите заводы, пока освоите новую для вас технологию, мы новые боеголовки успеем создать и поставить на боевое дежурство. Давайте смотреть правде в глаза: вы, господа партнеры, ядерную гонку вооружений против нас не способны выиграть ни при каких раскладах. Потому последний раз предлагаем: давайте жить мирно, занимаясь каждый своими делами. Что такое «заниматься своими делами», понять не можете? Нет проблем, перечисляем» – и далее по тексту идут условия возвращения России к действию СОУП-2000.
Стоит, пожалуй, еще раз заострить внимание на том, что безнадежное отставание США в атомном проекте – не результат каких-то козней, интриг со стороны России. Не бегал Путин с Кириенко с черными пистолетами, подметных писем не писали, все – «Сама-сама-сама». Американцы не отстали – они просто встали на тормоз, самоуспокоились после победы в «холодной войне», после краха СССР. А Россия, ее Росатом – шагали себе и шагали.
Boris Alestar
Читайте также:
Пара слов о плутонии, великих США и стране-бензоколонке
Энергетическая война:
Часть I Часть II Часть III Часть IV Часть V Часть VI Часть VII Часть VIII Часть IX
Сага о Росатоме:
Ядерный топливный цикл: Часть I Часть II Часть III Часть IV Часть V
Урановые подземелья: Часть I Часть II Часть III Часть IV Часть V
Мир вокруг "Иглы": Часть I Часть II Часть III Часть IV Часть V Часть VI Часть VII
ВОУ-НОУ или "Мегатонны в мегаватты: Часть I Часть II Часть №0 Часть III